Власовцев в плен не брать  - Сергей Михеенков

В траншее на минуту установилась тишина. Только в стороне соседей слышались приглушённые голоса да позади, на позициях артиллеристов, гремели лопатами. Немец тоже стонать прекратил.

– Младшего, Ваську, похоронил. Восемь годов мальцу. Что он соображает?.. У немца из машины полбуханки хлеба упёр. Мы тогда голодали. Хата сгорела, всё пропало. Так фриц его заметил, догнал и тут же, из пистолета… И хлеб-то – из нашей пекарни, из нашей муки…

Воронцов слушал разговор солдат и вспоминал Прудки, Зинаиду и детей.

С последним пополнением в роту пришли пожилые бойцы, призванные полевыми военкоматами из освобождённых деревень и небольших районных городков. Воевали они хорошо. Оружие знали. Кое-кто успел повоевать в сорок первом году, потом пережил оккупацию. Кто в своих деревнях, кто в зятьях. Некоторые бежали из плена. И вот теперь оказались снова в окопах. Воевали осторожно. Зря голову под пули не совали. Похвалу ценили, но к наградам не стремились. Дома их ждали семьи.

Позвонил комбат:

– Воронцов, сейчас у тебя проведём короткое совещание. Придут танкисты, кавалеристы, пулемётчики, миномётчики и артиллеристы. Предупреди полковую разведку. Лейтенант Васинцев тоже должен быть на совещании.

Капитан Солодовников пришёл вместе с начштаба и Турчиным.

Разведчики вернулись не с пустыми руками: привели двоих пленных. Солодовников был доволен. Пленных допросили. Выяснилось, что в Чернавичской пуще сейчас около двух-трёх тысяч из состава дивизии СС и несколько сотен каминцев. Кроме того, около трехсот человек из различных частей. Сейчас единства в «котле» нет. Многие пробуют пробиваться самостоятельно. Некоторые ушли на болота, чтобы на время укрыться там и выжидать. Эсэсовцы пытаются навести порядок. Каминцы под разными предлогами уходят в лес вместе с семьями. Срывают петлицы, переодеваются в гражданское. Тылы прикрывало какое-то спецподразделение. Но во время прорыва оно без приказа покинуло свои позиции и исчезло в лесу. Многие подразделения формируют группы до двадцати человек, готовят организованный выход в различных направлениях. Бригадефюрер то ли тяжело ранен, то ли убит. Перед солдатами он не показывается. Единого командования в «котле» уже, по существу, нет. Хотя приказы отдаются от имени генерала.

– Командование требует в течение суток покончить с ликвидацией «котла», – объявил приказ капитан Солодовников. – Будем ликвидировать. В лесу их там до двух полков. А может, и побольше. Побитые. Без тяжёлого вооружения. Но злые и сдаваться не думают. Будут пытаться прорваться. И в основном, как вы понимаете, на нашем участке. Кругом болота, топь непроходимая. А мы стоим у них на выходе. У кого какие соображения?

– В лес нам входить нельзя, – первым заговорил Воронцов. – С таким усилением мы, возможно, и раздавим их. Но потери будут большими и с нашей стороны. Считаю, надо выдержать блокаду ещё сутки-двое. Если нам поможет штурмовая и разведывательная авиация, оборона в «котле», возможно, распадётся раньше. Иначе мы их просто разгоним по лесу и оврагам.

– Да не можем мы ждать. Приказ – ликвидировать срочно.

Следующим голос подал командир танкового взвода:

– Предлагаю подождать, когда они соберут очередную атаку, выйдут из лесу, и контратаковать танками. Мы размажем их по опушке, товарищ капитан.

Лейтенант-танкист был молод. В его глазах буквально пылало желание поскорее броситься в бой и настигнуть противника.

– Танки нам ещё пригодятся, – сдержанно заметил капитан Солодовников.

– Вы не намерены посылать нас в бой?

– Лейтенант, даже если у них нет противотанковых средств, они забросают вас гранатами и пожгут все ваши машины. Приказываю вам действовать только с десантом или в рядах пехоты. Ваша задача – маневрировать позади наших порядков и поддерживать пехоту своим огнём… Если нет других предложений, слушай моё решение. Если они решатся атаковать, атакуют вот-вот. До конца дня, возможно, ещё раз. А там выдохнутся, и, будем надеяться, начнут сдаваться. Разведчикам, обеим группам, приготовить людей к поиску. Старшине Турчину и лейтенанту Васинцеву после совещания остаться. Кавалерийскому эскадрону, мимомётчикам и пулемётчикам объявляю благодарность! Расчётам противотанковых орудий – особая благодарность. Танки и «гробы» выбили мастерски! Поддержу ваше ходатайство о награждении отличившихся орденами и медалями. Всем готовиться к тому, что следующая атака будет более жестокой и опасной. Возможно, последней.

Спустя несколько минут две группы разведчиков ушли в сторону Чернавичской пущи. Группе старшины Турчина предстояло повторить свой маршрут. Группа лейтенанта Васинцева должна была провести разведку слева от лесной дороги.

Иванок шёл замыкающим. Когда углубились в лес, в овраге он увидел немца. Немец был ранен в ногу и руку. Никакого оружия при нём не было. Раненый сидел, привалившись спиной к дереву, и тяжело дышал.

Иванок быстро спустился в овраг, подошёл к раненому. Тот уже не реагировал, смотрел на него и, казалось, чего-то ждал. Иванок расстегнул его подсумок. Первый был пуст. Во втором лежала одна обойма. Третий был полон. Иванок быстро вытащил обоймы из подсумков и, даже не взглянув на раненого, побежал догонять своих товарищей.

Они прошли с километр. Вышли к небольшой речке. В пойме слышались голоса, ржание лошадей, скрип тележных колёс.

Лейтенант Васинцев сделал знак рукой. Разведчики залегли.

Иванок подполз к краю обрыва, расчехлил прицел.

Вот они, ни полицаи, ни солдаты. И форма на них странная. Немецкие френчи с нашивками бригады Каминского. Эти нашивки Иванок видел уже не раз.

– А ну-ка, Иванок, дай твою стереотрубу, – попросил один из разведчиков.

Они лежали на краю оврага и по очереди разглядывали в прицел Иванковой винтовки обоз каминцев.

– Эсэсовцы, в гроб их душу, – сказал лейтенант Васинцев, возвращая Иванку его винтовку. – А морды-то брянские да калужские…

– Эти, командир, сдаваться не пойдут.

– Кто знает…

– Семьи волокут. Сундуки вон. С добром, видать.

– Поднажились, пиявицы…

– Ну, недолго им своим добром владеть.

Вскоре внизу началось энергичное шевеление. Повозки выезжали на просёлок, длинным потоком потянулись на север. На телегах остались женщины и подростки. Мужчины в серо-зелёных мундирах начали строиться возле ручья. Послышались команды.

– Ермаченков, – позвал лейтенант Васинцев, – давай-ка бегом к капитану Солодовникову. Доложи о том, что видел, и скажи, что власовцы построились повзводно, что их около двухсот человек и что, возможно, скоро начнётся очередная атака на прорыв. Обоз, скажи, пошёл по другой дороге. Встречать его нужно севернее.

Бальк и «Кайзер» бежали по лесу. Стрельба осталась уже позади. Вольным ветром веяло из-за деревьев. Им казалось, что они миновали внутренний периметр кольца, и русские их уже не остановят. Внешнего в таких обстоятельствах, когда противник наступает, преодолевая за сутки десятки километров, и когда немецкие линии разорваны, размётаны, инженерные сооружения разрушены, тяжёлое вооружение разбито, а остатки личного состава загнаны в леса и болота, – никакого внешнего кольца, возможно, и не существует. А это могло означать только одно – они вышли!